фото: Лилия Шарловская
Неплохая сама по себе песня Flame Is Burning тем временем уже собрала более миллиона просмотров в Сети, а ставки букмекеров выводят пока Россию на 7 место в общем рейтинге.
Скандал из-за нежелания Украины допускать на международный конкурс, оказавшийся на ее территории, россиянку, «нарушившую законодательство и государственную границу Украины», дошел теперь до угрозы «временно отлучить от Евровидения» саму Украину, о чем сказала «глубоко сожалеющая о возникшей ситуации» одна из директоров EBU Ингрид Делтенре.Свалившийся на меня вал ликующих звонков с просьбами прокомментировать ситуацию я пытаюсь целый день остудить хотя бы трезвым анализом. Конечно, понятно, что здешняя жажда мести «зарвавшейся Украине» зашкаливает, а во всех вопросах чувствуется подстекст – мол, так им и надо! А что «надо»?
«Евровидение» же – не цыганский табор. Оно не может в одночасье сорваться с одного места и быстренько перекочевать в другое – в Москву, Лондон или, как предлагает депутат Рады Надежда Савченко, на «линию разграничения АТО» в Донбассе. Тем более – меньше, чем за полтора месяца до праздничных фанфар церемонии его открытия. Месяцы подготовки, колоссальные силы, технические и материальные средства, затраченные на организацию конкурса в Киеве не могут, разумеется, быть пущены по ветру – даже из «праведного» гнева, даже если «наездом на Самойлову» глубоко возмущена не только Россия, но и само EBU выражает «глубокое разочарование решением украинских властей» и «всячески поддерживает идею инклюзивности».
«Только эти двое могут снять запрет (СБУ)», — обмолвилась г-жа Делтерне в своем сердитом интервью швейцарской газете. Она говорила о президенте Петре Порошенко и премьер-министре Украины Владимире Гройсмане. Уже ясно, что несуразный «компромисс» с «дистанционным» участием, который поначалу предложило руководство EBU, провалился. Как и украинское предложение, заменить участника на «приемлемого».
Москва из принципа будет настаивать на своей кандидатуре, ссылаясь, разумеется, на регламент конкурса. А Киев, разумеется, из того же принципа – «не поддаваться на провокацию» — будет до последнего стоять на своем.
Вопрос – где эта грань «последнего»? То есть совсем до последнего? Или все-таки «сжалятся» в последний момент – не над певицей Самойловой, конечно, и не над Россией, которая вдруг вспомнила о «правах инвалидов», а над горючими слезами европейских партнеров, мечущихся сейчас, как кошки на пожаре, в попытках спасти «Евровидение 2017», поскольку лишиться громадной телевизионной аудитории в России (а также соответствующих рейтингов и серьезных рекламных денег) для них подобно ночному кошмару.
В плане злой шутки можно, конечно, предложить в такой ситуации «дистанционно» провести весь конкурс, никому не ехать ни в какой Киев, а всем странам из своих телестудий показать выступления участников. Весело, наверное, будет. Но вряд ли уже на такой «компромисс» пойдет само «Евровидение».
«Я глубоко сожалею о том, что европейский песенный конкурс используется в политических целях, — сказала Ингрид Делтенре, — «Евровидение» радует и собирает вместе миллионы людей, и не должно быть использовано для того, чтобы обращать их друг против друга». Увы, оно именно так сейчас и используется, и совсем не обескураженными европейцами…
В Москве, конечно, больше всего порадовались словам о неких санкциях против самой Украины и ее возможном «временном отлучении» от «Евровидения». Если бы бойкот конкурса, идея которого еще недавно так грела души наших «непримиримых», исходил от России, то санкции тогда были бы применены против нее. Но придумав ход с Юлией Самойловой, формально не нарушив регламент, но прекрасно рассчитав резонанс, не выглядит ли теперь Россия нашкодившей задирой со двора — мол, а ручки-то вот?
Но в любом случае надо понимать, что бальзам санкций против Украины прольется на душу местных шоу-полит-комбинаторов, скорее всего, не до, а после проведения конкурса в Киеве, если Юлия Самойлова туда все-таки не доедет.
Читайте материал «Многоходовочка с «Евровидением»: инвалидная коляска как орудие гибридной войны»
