фото: youtube.com
Кстати, о Сердючке. Ведущее британское музыкальное издание NME, напомнив в дни «Евровидения» фразу (одну из ставших афоризмами) великого телекомментатора Терри Вогана о конкурсе 1997 года: «Видимо, все будет плохо, но чем хуже, тем веселее», опубликовало полусерьезный-полуглумливый (как всё у англичан) список наиболее прослушиваемых композиций в истории «Евровидения», «которые можно не выкидывать в мусорную корзину». Наскреблась всего дюжина!
Перед эпохальным оглашением списка англичане пофилософствовали о том, как что-то выглядящее сегодня «изысканно вкусным» спустя всего несколько лет может стать совершенно «безобразно убогим», и привели в пример дуэт t.A.T.u. с песней «Не верь, не бойся» на конкурсе 2003 года.
А вот Верка Сердючка с Dancing Lasha Tumbai (2007) вошла в избранную англичанами «вечную ценность «Евровидения» на 10-е место из 12. На четвертом — АВВА с Waterloo (1974) — куда ж без них! На первом — Euphoria (2012) от шведки Лорин. Кроме АВВА вспомнили еще только одну древность — Dschinghis Khan с хитом Genghis Khan (1979).
Списочек, конечно, ущербный, но смешной, а главное, что замыкает его один из фаворитов нынешнего конкурса швед Робин со своим шлягером I Can’t Go On (типа «Не могу я, не могу»), оцененный экспертами «как почти великий, если бы не его ужасная напыщенность».
Удивительно, что победительница «Евровидения-2016» Джамала, из-за которой всей евросонговой публике пришлось мерзнуть в эти дни в Киеве, не сговариваясь с англичанами, сказала почти то же самое в адрес одного из фаворитов, по которому, межу прочим, многие фанатки уже усохли не хуже липовых лип на Тверской в Москве.
Великолепная Джа, однако, стала объектом не только обожания, но и пары громких скандалов на «Евровидении» в Киеве. И пока все ожидают в субботу главного поединка, в котором, как предполагается, основная борьба развернется между итальянцем Габбани и португальцем Собралом при мощных заявках на Гран-при болгарина Костова, шведа Бенгтссона и армянки Арцвик, «ЗД» встретилась с Джамалой, чтобы обсудить злобу евродня и текущий момент.
***
— Джамала, здравствуй! Ты столько сделала для того, чтобы «Евровидение» вновь вернулось в Киев. Наверное, порхаешь сейчас на седьмом небе?
— Порхать-то порхаю, но уже, бывает, сижу ем и думаю: может, не есть, а лучше поспать? Ни на то, ни на другое уже нет времени. Репетиции, открытие, выступления, а еще и сольный концерт накануне гранд-финала…
— Что случилось на первом полуфинале? Почему «Евровидение» открыл своим выступлением Монатик? Он, конечно, топовый артист сейчас, но все ждали на старте конкурса номер победителя прошлого года, как это принято на «Евровидении»…
— Мы изначально решили, что будет не так, как у всех, и песня «1944» будет не открывать, а закрывать шоу. Я с этим полностью согласна. Даже когда я пою концерт, то не вижу эту песню ни в начале, ни в середине, только в финале. Это жирный восклицательный знак в конце! Для меня это особенная песня, и я ей всегда отвожу особенное место.
Я не знала, что будет петь именно Дима (Монатик), но прекрасно, о’кей. Они (организаторы) решили подтянуть побольше украинских артистов — будет еще и Руслана, и Анука. Это может стать даже каким-то трендом, и конкурсы «Евровидение» в других странах тоже задумаются о том, что это очень классный ресурс — подтягивать для выступлений своих артистов.
— Но интервалы в финале во многих странах забиваются рекламой, пока идет подсчет голосов в конце шоу.
— Это было уже на второй песне «Заманили», которая шла неким бонусом от меня в первом полуфинале. А «1944» шла в основной трансляции.
— Ну и славно, что это не чья-то злая интрига, как подумали многие. А как ты оказалась в положении персоны нон-грата на красной дорожке? Такой скандал!
— Да уж. В Стокгольме, ты сам это видел, все было немножко по-другому, конечно. Нас всех (участников) встречал Монс (шведский победитель предыдущего конкурса. — Прим. ред.) на красной дорожке, говорил приветственные слова, представлял участников. В принципе это логично: победитель встречает участников и говорит им: «Добро пожаловать в мою страну». Даже визуально это было очень красиво.
Но у каждой страны есть свои режиссеры, свои фишки, придумки, приколы. Это нормально. Но просто получилось так, что мне сказали о решении «перенести» меня с дорожки на официальный прием только вечером накануне. А я сижу, шью платье, понимаешь, готовлюсь. Потому что даже визуальные решения для дорожки и для официального приема должны быть совершенно разные.
На дорожку — одно платье, а просто сказать спич на сцене — это другое платье. Элементарные вещи! Я готовила платье со шлейфом, чисто «дорожечное», для сцены на официальном приеме оно было бы даже слишком красивым.
Но суть, в общем, в том, что вышел мизандестендинг — недопонимание. Вот. Не было интриг. Просто что-то где-то не сработало. Но когда узнаешь накануне вечером такое, то подбородочек, конечно, начинает трястись от обиды, будто праздник, который я сама и добыла, получился вроде и без меня.
Но я постаралась убить в себе эту обиду. Слишком много сейчас нагрузок, работы. Дело надо делать! Некогда дуться. Моя команда больше оскорбилась, потому что, конечно, это неправильно… Но я все равно счастлива. Для меня самое главное, чтобы каждый гость вынес из Киева только положительные эмоции, я не заинтересована никаким образом испортить этот прекрасный праздник.
— Если суммировать все профессиональные, эмоциональные факторы, то с каким знаменателем ты оцениваешь год, который провела в качестве победительницы «Евровидения», — от Стокгольма до Киева?
— Год просто пролетел. Лично я вообще не поняла, как все это произошло (победа в Стокгольме). А потом целый вал событий, неожиданностей: от полной площади в Литве возле кафедрального собора, где был мой концерт, невероятно красивое место, шел дождь, но люди не разбегались, — до удивительного камерного эфира в Лондоне с британским пианистом.
Голландцы решили вырастить мой именной тюльпан и приехать его мне вручить. Осенью он уже будет в продаже. Вывели специальный сорт, выглядит как пион, невероятной красоты, весь красно-желтый, очень темпераментный. Привезли даже специальный сертификат.
Мне было очень приятно, потому что у меня детство вообще с тюльпанами связано. Когда мы жили в Мелитополе, папа их выращивал, а я продавала эти тюльпаны на рынке. Мама просто обливалась слезами, когда увидела этот именной тюльпан в мою честь. Приглашение на церемонию Brit Awards в качестве гостя… Могу сейчас даже какие-то важные моменты упустить, столько всего произошло! Очень яркий, пестрый год был.
— Раздавая интервью в Киеве, я был удивлен постоянно возникавшему вопросу-сомнению о ценности «Евровидения». Мол, не преувеличиваем ли мы значения «всего лишь конкурса для домохозяек»? Некоторые добавляли еще и геев… Эта банальность повторяется из года в год и набила, честно говоря, оскомину.
— Я тоже встречала очень много скептиков по отношению к «Евровидению». Мол, конкурс-недоконкурс, музыка-недомузыка и вообще кому это нужно. Но факт остается фактом: когда ты все-таки победитель этого конкурса, то вокруг тебя начинается невероятная кутерьма, огромное количество встреч, людей. Открываются какие-то двери. И уже то, что ты певица, сонграйтер, у тебя 4 альбома и т.д. вызывает качественно другой интерес и внимание, чем, если бы ты была просто певица-сонграйтер-четыреальбома… Я это очень мощно на себе ощутила.
И в то же время я понимаю, что основные дивиденды от этого получает страна, по большому счету. Я спокойно к этому отношусь. Даже когда баллы объявляют, то называют ведь не артиста или его песню, а страну: Украина, Россия, Испания, Италия… Понимаешь! И уже только из-за этого конкурс является политическим. Важный момент.
— Артистическое честолюбие из-за этого не страдает?
— У меня не страдало. Я вошла в этот конкурс музыкантом, я и выйду из него как музыкант. При всем бешеном ритме, графике и обязательствах победительницы я за это время уже записала и накопила большую часть нового альбома, съездили в Португалию и сняли клип на песню I Believe in U, так же называется моя новая концертная программа. Создание текстов, новой музыки, аранжировок. Творческая жизнь не останавливалась, шла только по нарастающей, и я очень трепетно берегу для себя это пространство.
— Много говорилось о том, что с песни «1944» ты начинаешь какую-то политическую карьеру и вот-вот на горизонте украинской политики вспыхнет новая пассионарная звезда…
— Возможно, злопыхатели мечтали, что Джамала сейчас бросится в политическую карьеру, мол, таким шансом не воспользоваться грех — и закончится как певица. Было много информации в прессе, вплоть до «Нью-Йорк Таймс», «Дойче Велле». Решили, что, коль я подняла такую животрепещущую для себя тему крымских татар, то я так и буду продолжать. Не тут-то было!
Есть артисты с политическими амбициями. Но для меня это — табу. Я настолько творческая, а политика же — расчетливая, бескомпромиссная, наглая. Я бы не смогла. Я предпочитаю морщиниться на сцене, плакать в песнях и быть настоящей, нежели спекулировать и лицемерить на потребу актуальной ленте новостей и заголовков газет.
— Мудрая ты, однако, солнечная Джа! Тогда вновь о музыке. Есть ли у победительницы Евросонга фавориты, любимчики и прогнозы по нынешнему конкурсу?
— Слышала вроде всех, но расслушать успела еще не всех. Я придерживаюсь мнения, что, да, можно написать классную песню, сделать продакшн, но потерять при этом что-то самое важное. А важное — это быть максимально искренним на сцене, и тогда сцена тебя проглотит.
На сегодняшний день по такому высокому счету я могу отметить пока только одного исполнителя, Салвадора из Португалии. Он настолько искренен, чистый, честный! Очень яркая, как всегда, в трендах песня у Швеции (Робин Бенгтссон) — зажигалочка, выглядит как Кен, только Барби ему не хватает… Итальянец (Франческо Габбани) — артистичный, оптимистичный, и в этом, конечно, все итальянцы, и он как бы характеризует свою страну. Такого позитива на самом деле не хватает, что очень емко, ярко отличает итальянца ото всех остальных… Очень нравится стильная, необычная бельгийка (Бланш), что-то в ней есть от Ланы Дель Рей.
Но многие конкурсанты сбрасывают со счетов собственно факт выступления именно в прямом эфире. Думают, что все уже идет по накатанной, что все отрепетировано. А тут вдруг — бац, и монитор отрубает или еще что-то происходит незапланированное. Такое случается. К этому испытанию надо быть готовым, как и к другому испытанию — самой подготовке. Тринадцать раз (со всеми репетициями) отфигачить за несколько дней свое выступление! Самое тяжелое, что может быть! Страшный стресс. Мне легче спеть пять сольных концертов подряд, чем вновь пережить такое. Без преувеличения! Так что все конкурсанты априори молодцы. Участвовать в «Евровидении» — очень и очень тяжелый труд.
Читайте репортажи с «Евровидения»:
«Ученик Билана Кристиан Костов счастливо избежал депортации»
«На открытии “Евровидения-2017″ пламенно выступили Кличко и жена Порошенко»
«Кристиан Костов: «Я очень благодарен России»
«На «Евровидении» героем стал португалец с оперированным сердцем»
